Севастьянов К. Р. Алтайские плугари: очерки истории ордена "Знак Почета" завода "Алтайсельмаш", 1941-1991. - Барнаул, 1994.-C. 7

22 июля 1941 года на исходе дня тихо, без гудков, пароход "Фабрициус" отошел от причала одесского порта. Эту тревожную тишину нарушали только суетливые чайки - вечные странницы моря. С незапамятных времен они дарят радость людям: провожают уходящих в море и встречают возвращающихся домой.

Причал и палубы парохода безлюдны. Этого не совсем обычного явления не заметили даже птицы, а потому и проводы были короткими. Все, что находилось на пароходе, было скрыто от внешнего мира - таковы условия военного времени. Люди сидели молча. Обычный одесский темперамент был подавлен пустотой причалов и заходящим ярко-красным солнцем: оно зажигало своим светом все море до горизонта. На боковых воротах одиноко стоял серый военный буксир. В двух кабельтовых от него маячил "морской охотник". Он должен был сопровождать "Фабрициус" на переходе Одесса - Севастополь. Уходил очередной грузовой эшелон с оборудованием, семьями рабочих и специалистов Одесского завода имени Октябрьской революции. Оборудование должно быть доставлено и установлено на заводе "Ростсельмаш".

Наступала первая тревожная ночь. Люди знали, что враг рядом. Его авиация контролирует все подходы к Одессе. Немецко-фашистское командование придавало захвату этого города огромное значение: понимали, что до тех пор, пока Черноморский флот не лишится своих баз, территориальные успехи немецких войск на юге Советского Союза будут непрочными.

"Военно-морские силы фашистского блока, предназначенные для боевых действий на Востоке, были невелики. Это объяснялось не только тем, что в войне против Советского Союза Германия отводила основную роль сухопутным силам и авиации, но и тем, что фашистское военно-морское командование стремилось сохранить свой флот для борьбы за господство на коммуникациях в Атлантике и Средиземном море. Немецкое командование предполагало вывести военно-морской флот СССР из строя, захватив его военно-морские базы с суши и широко использовав минное - оружие и авиацию. И уже на рассвете 22 июня крупные силы бомбардировочной авиации вторглись в воздушное пространство СССР. Особенно сильные удары с воздуха были нанесены по военно-морским базам".

А тем временем механический лаг "Фабрициуса" отсчитывал мили. За ночь пароход прошел 80 миль. На рассвете показался крымский берег, а в небе появились немецкие самолеты. Судно начало маневрировать, не давая возможности вражеским самолетам прицельно обстреливать пароход. К вечеру на рейде АК-Мечеть собралось много судов. Напряжение немножко спало: как-никак кругом свои, да и прикрытие сформировалось понадежнее. Появились на лицах улыбки, на память приходили забавные истории. Но ни на минуту людей не оставляли мысли о милой Одессе, о заводе, к которому они так крепко привязаны. Одесситы знали, что тем, кто остался, будет нелегко, их ждут суровые испытания. А о том, что ждет их самих завтра, они не могли знать. Тем временем они все дальше уходили от бушующего пожара войны.

На рассвете выбрали якорь и взяли курс на Севастополь. Через несколько часов стали на внешнем рейде у херсонского маяка. Как потом оказалось, ночью здесь подорвался на мине пароход "Ленин". Спастись удалось немногим. До заката солнца простояли на рейде под охраной кораблей Черноморского флота. Под покровом ночи вышли в море. До Феодосии и Керчинского пролива сопровождал эскадренный миноносец "Шаумян", до Мариуполя - торпедные катера. Поскольку предстояло войти в устье Дона, где в нагруженном состоянии "Фабрициус" пройти не мог, людям пришлось вместе с грузами переселиться на пароход "Красный моряк". Он-то и доставил грузы в Ростов-на-Дону.

Ростовчане встретили хорошо. Однако начавшуюся было разгрузку оборудования вдруг прекратили. Через несколько дней стало известно, что маршрут только начинается: впереди еще не одна тысяча километров.

Несколько дней ушло на формирование эшелона. После томительного ожидания поезд покинул Ростов и покатил через Южный Урал в Западную Сибирь. Но, к сожалению, катил он очень медленно: больше стоял на полустанках, а то и просто в степи, пропуская военные эшелоны, идущие с Востока на Запад, и поезда с красным крестом, идущие им навстречу.

Шло тревожное время, шли груженые поезда, шла кровопролитная война.

Пока эшелон медленно пробирался к Волге, Одесса, где началась эта бесконечная дорога, оказалась в плотном конце врага, которое сжималось с каждым днем. Как известно, в начале августа в результате неудачного исхода оборонительного сражения советских войск на Правобережной Украине гитлеровцам удалось отрезать Отдельную Приморскую армию от главных сил Южного фронта и оттеснить ее к Одессе.

4 августа 1941 года началась героическая оборона Одессы. Шли тяжелые кровопролитные бои. Войска и народные ополченцы героически защищали город. Но силы были далеко не равные. По степени оснащенности немецкая армия была впятеро сильнее. По призыву партийных и советских органов на защиту Одессы поднялось население города. В обращении к предприятиям было сказано о необходимости наладить производство бронепоездов, танков, минометов и боеприпасов. Несмотря на бомбардировку и артиллерийские обстрелы, октябрьцы в эти дни проявляли подлинный трудовой героизм: удвоили, а затем и утроили выпуск военной продукции. Многие подхватили почин "Работать за себя и за двух ушедших на фронт". Однажды утром в цех завода приволокли на буксире поврежденный танк. Сопровождавший машину механик-водитель, придерживая забинтованную левую руку, устало покачал головой:

- И сколько же вы над ней колдовать будете? Дней десять?

- Сколько надо - столько и будем! - бросил мастер Дыкин.

Танкист промолчал. Присел в сторонке и, свернув одной рукой неуклюжую сигаретку, закурил. А когда оглянулся на танк, возле него уже никого не было, только из-под моторной части торчали чьи-то длинные ноги да в утробе машины глухо лязгал металл. Улыбнувшись, водитель и сам скользнул в открытый люк. В это время раздался сигнал воздушной тревоги. Невдалеке глухо рванула бомба. По броне танка забарабанили куски штукатурки, битого стекла. Работу прервали, когда начало темнеть.

Поздно вечером третьего дня танк вышел из ворот завода. На прощание мастер пожал сержанту руку. Танкист улыбнулся:

- Мировые ребята. До работы злые!

Да так и пошла гулять по городу слава о мастерах завода Октябрьской революции. Долго ждать не пришлось - через ворота завода уже волокли новую "жертву".

Недостатка в израненных танках не было. Сутками не выходили рабочие из заводских цехов, выполняя срочное задание по ремонту боевых машин. А там и сами додумали, как свой танк сделать. За основу взяли челябинский трактор. Смастерили ему металлическую, сравнительно увесистую и прочную крышу. Под нее прописали пушку и пулемет, а на боку ярко вырисовывали большие буквы "НИ", что означало "на испуг". Одесский юмор хорошо вписался в рабочее мастерство специалистов-заводчан. Посудите сами, на таком неуклюжем, громыхающем своими башмаками тракторе, где неистово ревет двигатель, содрогается установленный из листовой стали сварной каркас, под которым рядом "сидят" ревущий дизель и водитель да еще пушкарь с пулеметчиком. От одного его вида, то ли от страха, то ли от удивления, за животы хватались. А заводчане в сжатые сроки "наклепали" аж 35 штук! Видавшие виды рабочие других цехов шарахались в сторону, когда эта оказия ползла к заводским воротам.

Научились вчерашние плугари делать и бронепоезда, и минометы, и многое другое, что было крайне нужно фронту. Всего не перечесть, что пережили и что делали люди, оставшиеся в осажденном городе.

Вернемся к тем, кто в это же самое время, отсчитав свыше трех тысяч километров на восток от Одессы, наконец прибыл к месту назначения - в Рубцовку. Что представлял из себя этот степной городок?

Приближалась первая осень войны. Уныло поникли осиротевшие хаты. Война коснулась каждой семьи. Отец или сын, а то и вместе, уходили на фронт. Скупые и тревожные письма, а где и похоронки, тупой болью отзывались в сердцах оставшихся вдов, матерей и ребятишек. Голод еще не успел взять верх над каждым, но он был рядом. Первая военная осень лавиной обрушилась на тоскующую по мужским рукам землю, городскую и сельскую улицу, предприятие и ферму. Оставшимся здесь, в тылу, суждено было взвалить на свои плечи всю тяжесть и фронта, и тыла. Фронту нужны были материальная помощь и моральная поддержка. Об этом свидетельствовали реальные картины военного положения к осени 1941 года. Уже с первых дней войны стало ясно, что намеченный уровень военного производства не обеспечивает восполнения материально-технических потерь, понесенных советскими вооруженными силами в первые же дни, и не может удовлетворить непрерывно возрастающие потребности Красной Армии в оружии, боеприпасах и боевой технике. Особенно остро встал вопрос о боеприпасах. Так, с августа по ноябрь 1941 года в стране выбыло из строя 303 предприятия, изготавливавших боеприпасы. Эти заводы выпускали в год 34 миллиона корпусов снарядов, мин, авиабомб, средств воспламенения, ручных гранат и почти 27 тысяч тонн пороха, тротила и аммиачной селитры. За первые шесть месяцев войны практически все боеприпасы, изготовленные в мирное время, были израсходованы. Оставшиеся в действии заводы могли обеспечить фронту только половину его потребностей.

В тяжелом положении оказались и промышленность, и сельское хозяйство. Непомерно велики были потери в результате стремительного наступления гитлеровцев. Действующие и восстанавливаемые на новом месте предприятия нуждались в рабочей силе. А ее явно не хватало. Среднегодовая численность рабочих и служащих в народном хозяйстве уменьшилась с 30 миллионов человек в 1940 году до 20 - в ноябре 1941 года. Война коренным образом изменила условия режима промышленности. Мобилизованный план перевода всех отраслей индустрии на увеличение производства военной продукции потребовал перестройки всего хозяйственного механизма. 1 июля 1941 года Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление "О расширении прав народных комиссаров СССР в условиях военного времени". Наркомам предоставлялось право самостоятельно решать вопросы, связанные с выполнением планов производства и строительства. Значительным мероприятием по улучшению руководства военной промышленностью явилось образование новых хозяйственно-отраслевых управлении и наркоматов минометного вооружения и танковой промышленности. Именно одному из них, наркомату минометного вооружения, возглавляемому опытным руководителем П. И. Паршиным, довелось сыграть решающую роль в рождении завода "Алтайсельмаш".

Завод имени Октябрьской революции - старейшее предприятие Одессы. В 1994 году исполняется 140 лет со дня основания его немецким предпринимателем И. Геном. После Октября завод подвергся реконструкции, получил имя Октябрьской революции и вышел на производство 50 плугов в сутки. В тридцатые годы завод значительно вырос, освоил ряд новых производств, стал одним из поставщиков сельхозтехники в стране. Но одновременно с выпуском плугов и другой сельскохозяйственной техники он с 1935 года начал работать на военное ведомство, а с 1938 освоил производство боеприпасов. Здесь сложился свой коллектив специалистов и опытных рабочих, выполняющих заказы военного ведомства. Вот почему в критический момент войны, когда враг наседал на Одессу - крупную военно-морскую базу, центр машиностроения, стратегически важный морской порт, а стране нужны были боеприпасы, пришлось спешно демонтировать оборудование и вместе со специалистами и мастерами военного производства отправлять его в глубокий тыл. Перемещением предприятий на Восток руководил созданный 24 июня 1941 года совет по эвакуации. Он работал под непосредственным руководством Государственного Комитета Обороны. 27 июня 1941 года принято постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР "О порядке вывода и размещения морских контингентов и ценного имущества". Позже это постановление было дополнено директивой Государственного Комитета Обороны от 7 августа 1941 года, на основании которой при размещении эвакуированных предприятий на новом месте преимущество во всех отношениях отдавалось выпускающим военную продукцию.

Первоначальный вариант эвакуации ЗОРа был таков. Демонтаж самого необходимого оборудования, отбор оснастки, заготовок, инструмента и эвакуация в Ростов на "Ростсельмаш". Оба завода принадлежали одному наркомату, к тому же и ростовчане не новички в изготовлении продукции военного ведомства. Но события на фронте развивались значительно быстрее, чем планы эвакуации, осуществляемые под прицельным огнем противника. "Ростсельмаш" сам приступил к эвакуации в Ташкент. Туда был отправлен первый эшелон оборудования и специалистов, среди них оказались и зоровцы. Окончательное решение по маршруту эвакуации было принято с учетом еще одного не менее важного фактора. Поскольку основу завода имени Октябрьской революции все-таки составляло производство сельхозмашин и он являлся специализированным предприятием в этой области, то не менее важно было разместить его в мощном сельскохозяйственном регионе, каким являлся Алтай. Фашистская Германия в первый период войны захватила крупные промышленные и сельскохозяйственные районы Советского Союза: Украину, Белоруссию, Дон, Кубань и другие территории, которые составляют 47 процентов всех посевных площадей страны. Кроме того, на оккупированной территории находились 45 процентов всего поголовья скота, около 46 процентов общего числа колхозов, 48 процентов МТС. Алтайское же крестьянство, располагавшее более чем 7,5 миллионами гектаров плодородных земель, было призвано взять на себя значительную долю понесенных утрат.

Накануне войны удельный вес Алтайского края в Западной Сибири был высок: 29,5 процента всех посевных площадей зерновых культур; 35,4 - яровой пшеницы; 98,5 процента сахарной свеклы. Эти обстоятельства и диктовали необходимость строительства на рубцовских окраинах, где к тому же действовали первая в Сибири Алейская оросительная сеть, крупное специализированное зернохранилище и сахарный завод. Строительство этих объектов накануне войны было прекращено из-за отсутствия средств, так как их поглотил Кузбасс. Они-то и стали основной базой для размещения двух эвакуированных сюда предприятий: харьковского тракторного и одесского сельскохозяйственного. Следовало учесть, что Западная Сибирь и, прежде всего, Алтай - крупные производители зерна на востоке страны. К тому же Алтайский край граничит с Казахстаном, располагающим огромными площадями пахотных земель. Именно это обстоятельство сыграло решающую роль при обосновании выбора места для размещения завода по производству почвообрабатывающих машин.

Задача одна: построить завод и наладить выпуск продукции для фронта, а в дальнейшем - для восстановления огромного числа хозяйств, разрушенных войной.

В мирной продукции завода нуждалась и Сибирь. А вот решать задачу пришлось с большими трудностями. Одна из важнейших проблем - рабочая сила в условиях колоссального ее дефицита во всех отраслях народного хозяйства страны. Правительством страны был принят ряд мер по обеспечению и укреплению рабочей силой предприятий спецпроизводств. От решения данной проблемы зависел успех всего народного хозяйства. Проводилась большая работа по привлечению в промышленность всех наличных резервов рабочей силы, по обучению новых кадров и повышению их квалификации. Указом Президиума Верховного Совета СССР "О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время", принятом 26 июня 1941 года, был увеличен рабочий день и отменены отпуска, взамен которых выплачивались денежные компенсации. Это позволяло сразу же без увеличения числа рабочих и служащих дополнительно загрузить производственные мощности промышленных предприятий примерно на одну треть. В целях организованного распределения рабочей силы при бюро СНК СССР 30 июня 1941 года был создан специальный комитет. 23 июля 1941 года СНК СССР принял постановление "О предоставлении Совнаркомам республик и краевым (областным) исполкомам права переводить рабочих и служащих на другую работу", позволявшее перераспределять рабочую силу в интересах развития военного производства. Все эти и другие меры, принимаемые правительством и органами управления на местах, позволяли более оперативно решать вопросы как по наращиванию производства военной продукции на действующих предприятиях, так и принятию, размещению и строительству эвакуированных на Восток предприятий.

Характерной особенностью нового завода на южной окраине Рубцовска являлось то, что он был сугубо военным объектом и находился в ведении наркомата минометного вооружения. Строительство завода велось специализированной военной строительной частью. Создание постоянного контингента рабочих и сведение до минимума текучести кадров регламентировалось Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1941 года, согласно которому рабочие и служащие военных предприятий и смежных с ними производств объявлялись на период войны мобилизованными и закреплялись для постоянной работы на этих предприятиях.. Отсюда - режимная работа, строжайшая производственная и трудовая дисциплина и повышенные меры ответственности за любые проступки. И эта мера на период сложного военного времени, пожалуй, была необходимой и оправданной. Еще одна немаловажная деталь: 25 октября 1941 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) поручили заместителю председателя Совнаркома Н. А. Вознесенскому руководить работой эвакуируемых на восток наркоматов и добиваться того, чтобы в кратчайший срок были пущены в ход заводы, эвакуированные на Волгу, Урал и в Сибирь. СНК СССР и ЦК ВКП(б) обязали Н. А. Вознесенского каждые пять-шесть дней представлять в Москву сводки о ходе работ по восстановлению и пуску предприятий оборонной промышленности. И, наконец, рождение завода в ноябре 1941 года на южной окраине города означало рождение индустриального Рубцовска - города, статус которого автоматически поднимался на одну ступеньку выше.

О прибытии эшелона из Одессы местные власти были осведомлены. Рубцовчане встретили посланцев ЗОРа радушно. В этот же день большинство прибывших семей расселили по частным квартирам, часть поселилась в бараках. В числе прибывших были не только одесситы. На рубцовском базаре, не успевшем заметно утратить свое прежнее богатство, все чаще слышался странный для сибиряков говор: ломаная русская речь или просто чужой для слуха язык. Сюда уже успели прибыть группами и в одиночку жители Ленинграда, Киева, Прибалтийских республик, Молдавии, словом, все те, кому удалось уйти из зон оккупации или от грозящей опасности захвата территории врагом. Вся эта многоликая толпа мощным потоком влилась в тишь сибирского городка, но не растворилась в нем, а многоцветными прожилками проявилась на ее гладкой поверхности. Она несла с собой совершенно иной взгляд на жизнь, глубину мышления, обширные и всесторонние знания, рабочее мастерство, приверженность к науке, поиску, творчеству, культуре, что впоследствии отразилось на всем укладе жизни этого города, которому суждено было стать крупным центром машиностроения Сибири. Закончится война, и большая часть эвакуированных специалистов, опытных рабочих вернется в родные края. Они оставят после себя набирающий силу индустриальный Рубцовск, на южной и северной окраинах которого поднялись корпуса новых заводов, где успели подрасти и возмужать собственные кадры специалистов и рабочих. Они-то и сыграют немаловажную роль в дальнейшем развитии своих предприятий и в оказании помощи возрождающимся из пепла войны и вновь строящимся заводам тракторного и сельскохозяйственного машиностроения. А пока - начало, ради которого они прибыли на Алтай.

Второй день пребывания одесситов на рубцовской земле стал первым рабочим днем на строительной площадке будущего завода. Время торопило. На разгрузку оборудования вышли все прибывшие. Погрузочно-разгрузочных средств и транспорта явно не хватало. Надо было снять с платформ оборудование и по открытой степи, по бездорожью, по самой прямой и короткой дороге доставить на площадку. Помогли опыт квалифицированных рабочих Одессы и крестьянская смекалка сибиряков.

Станки с платформ спускали по длинным бревнам - скатам, поддерживая всей толпой под звучный размерный голос мастера-такелажника. Плавно спускали на насыпь или прямо на железный лист, а то и в кузов единственной, видавшей виды полуторки. Этот первенец отечественного автомобилестроения находился в надежных руках ее бессменного водителя Миши Зимина. Он денно и нощно колесил на ней по пыльным и ухабистым дорогам города и нередко по гладким, как лента, в летнюю сухую пору нескончаемым степным проселкам, возил зерно, сено, дрова, уголь и скромный крестьянский скарб. Как-никак машина, хоть и мала, но верткая и шустрая, к тому же - неприхотлива. И город, и округа знали полуторку и ее бессменного водителя, славного и безотказного паренька, как неутомимых тружеников, готовых в любую минуту прийти на помощь.

Отсутствие дорог, транспорта и погрузчиков принималось всеми как обычное явление, присущее для этого края в нормальное время, а тем более в военное.

Но не могли остаться незамеченными удивительное мастерство и ловкость такелажников, их умение с какой-то легкостью передвигать многотонную махину в нужном направлении. Даже там, где техника не в состоянии была двинуть с места станок, люди легко и ловко приводили его в движение. Для местных жителей это искусство было мало известно, и они с нескрываемым любопытством следили за каждым движением рабочих. А рубцовским мальчишкам тем более это казалось чудом.

Вот почему в тот знаменательный день мальчишки южной окраины Рубцовки сделали однозначный выбор между школой и пустырем. И пустырь "взял" верх. Искусная работа специалистов ассоциировалась у мальчишек с реальной мечтой легко и ловко управлять этой техникой. Им уже сейчас, в этот миг, хотелось приобщиться к ней, попробовать свои силы. Уже в первый учебный год военного времени опустели парты - мальчишки, овладевая профессией, становились рабочими. А пока здесь, в открытой для ветров и солнца степи, надо в спешном порядке развернуть завод.

В числе небольшой группы прибывших из Одессы были руководители цехов и кадровые опытные рабочие. Они и составили основной костяк будущего коллектива. В разное время сюда прибыло более сотни специалистов. В их числе: литейщики и инструментальщики, механики и энергетики, работники технического контроля. С первых дней к работе на площадке привлекалось местное население, в основном женщины и подростки. На их плечи легла вся тяжесть работ по строительству и пуску завода. Строительная и техническая база отсутствовали, все начиналось с нуля. Заброшенные, недостроенные бараки, сараи, кучи мусора, битого кирпича, извести, древесного гнилья - это все, что осталось от строящегося здесь сахарного завода. Заросший бурьяном и полынью пустырь одиноко маячил в бескрайней степи. Он был излюбленным местом детских игр и мальчишеских забав. Дети ловили здесь ежей, привлекаемых, видимо, обилием съестного запаса - мышей, любовались стремительным полетом многочисленных ласточек, наслаждались песнями звонкого жаворонка и с нескрываемой завистью следили за парящими полетами коршуна или степного орла. Именно здесь рождалась любовь к родной природе, к своему дому, к жизни, что составляет в итоге понятие - любовь к Родине. Не последнюю роль играли рубцовские окраины в формировании характеров тех, кто отсюда входил в большую жизнь, становился солдатом или отдавал себя безраздельно делу, которое пришлось ему по душе раз и на всю жизнь.

Создание завода на пустыре, где нет подъездных путей, дорог, энергии, воды, канализации, вспомогательных мастерских, гаражей, да еще в условиях военного времени - дело нелегкое.

Городецкий Ефим Макарович - опытный кадровый специалист ЗОРа, получивший задание спешно эвакуироваться с группой специалистов в Рубцовск, уже в Одессе знал, что едет в медвежий угол, где ничего нет для элементарной организации дела. И он по дороге в Рубцовск добыл в Челябинске два локомобиля с генераторами. Они-то и явились отправной точкой в организации дела. Площадка, куда перевозилось оборудование со станции, занимала немногим более пяти гектаров. В распоряжении первопроходцев были деревянный амбар, одноэтажный домик и полуразрушенный сарай. Здесь же стояли два недостроенных кирпичных здания. Они представили наибольший интерес для развертывания производства. Правда, не было крыши, зато имелись надежные стены. Деревянный амбар был переоборудован под материальный склад, куда сложили привезенный из Одессы скудный скарб. В одноэтажном домике развернули заводоуправление. Единственная вещь, которая свободно разместилась на этом здании - вывеска.

Два главных начальника - бухгалтер и секретарь, она же уполномоченный по кадрам, военно-учетному столу, уборке помещения и оперативной связи со всеми ведомствами и организациями города путем ежедневных пеших переходов из одного ведомства в другое. Учитывая, что площадка находилась на значительном расстоянии от города, а потребность в постоянной оперативной связи была крайне важна, в распоряжение секретаря была выделена пегуха, запрягаемая в ходок, который выпросили под честное слово у соседнего совхоза. Секретарь исполняла и роль кучера. За давностью времени надо признать, что и секретарь, и пегуха не зря ели хлеб - у обеих постоянно расширялся круг обязанностей. А на пегуху была такая потребность, что она нередко валилась с ног от усталости и могла, как говорится, в любую минуту отбросить хвост, если бы вовремя не организовали свою собственную конюшню.

А тут и директор появился, столбы "пришли" из города и "принесли" на своих плечах телефон и радио, да только, как и прежде, негде было взять хоть немного электричества. Собственного локомобиля, что был вскоре установлен, хватало, как у известного волжского парохода, только на гудок. А тем временем велась активная работа по размещению производства на имеющейся площадке. Полуразрушенный сарай приспособили под участок для покраски и упаковки боеприпасов. А вот кирпичные недостроенные здания использовали так: в одном разместился ремонтно-механический, а в другом - инструментальный участки. В любом новом производстве эти два участка главные, ибо без них невозможна никакая организация дела. Прибывшая новая партия специалистов и рабочих тут же включилась в работу по установке и монтажу оборудования.

Локомобиль и генератор разместили в саманухе, прочно укрыли, задраили щели, и - забилось сердце завода: мал золотник, да дорог. Надо отдать должное одесским мастерам - специалистам на все руки. Над энергетическим узлом "колдовали" Турченко Георгий Николаевич и его сын Леонид - 16-летний юноша, бывший учащийся одесского техникума связи. Полученные знания в техникуме пригодились Леониду на рубцовском пустыре. Он был в тот момент первым и единственным электромонтером. Георгий Николаевич отвечал за ремонт локомобиля. Помогали ему слесарь-механик Е. И. Гудзинский и молодой суровый механик Ваня Любимский. Монтажом главного щита и установкой генератора занимались специалисты Ф. И. Львов и И. И. Матюхин. А вот главный экономист пока не действующего завода Лидбарг, инженер Фукс и слесарь Парфелюк устанавливали опоры. Хотя они этой работой занимались впервые, но выполнили ее вполне удовлетворительно. И вот все готово к пуску локомобиля. Его труба поднялась до самой высокой отметки над площадкой.

6 ноября 1941 года в ночной тиши пустырь ожил, он, как небольшой корабль, в безбрежной рубцовской степи засветился огнями электрических ламп. Это было то самое начало, вдохнувшее жизнь в организм нового для этого степного края дела - собственного машиностроения. Пусть начало было горьким - надо было осознанно и ответственно приступить к производству здесь, в далеком сибирском крае, смертоносного оружия, ибо шла война, война не на жизнь, а на смерть. Но люди, призванные сегодня организовать производство мин, знали, что завтра им придется делать мирную технику, при помощи которой человек будет растить хлеб... Хлеб - это жизнь, это главный продукт русского человека, в этом и есть его сила. А пока от тех, кто ехал сюда под грохот снарядов и бомб, и тех, кто отправлял лучших своих сынов на фронт, отрывая последний кусок хлеба у оставшихся детей, матерей и жен только для того, чтобы был сыт солдат, Родина требовала полной отдачи сил. Все знали и помнили одно святое правило тех дней - все для фронта, все для победы! И фронт глотал все без разбора: трактора и машины, лошадей, продукты, теплую одежду, собранные пожертвования мирных жителей, уносил жизни дорогих и близких нам людей, лучшую часть населения страны, его производительную силу. Тыл, напрягаясь, выбиваясь из последних сил, взвалил все бремя тяжести на плечи женщин и подростков. Вспыхнувшие в зиму 1941 года первые электрические лампочки на первом предприятии машиностроения привлекли к себе сотни, а потом и тысячи подростков не только Рубцовска, но и окрестных сел. Большинство из них навсегда связало свою жизнь с этим заводом. Сегодня их имена украшают галереи передовиков и ветеранов, музейные стенды, страницы заводской Книги почета. Их хранят как бесценные реликвии. Им же посвящены страницы данной книги.

Пуск первой энергоустановки мощностью 75 киловатт сразу же изменил ситуацию на строительной площадке. Заработал ремонтно-механический, где уже были установлены и подключены токарные, фрезерные, строгательные, сверлильные и долбежные станки, механическая пила. Появилась возможность подключать сварочный аппарат. За дело взялись токари-универсалы братья Семен, Юрий и Александр Кравченко. Каждый из них мог работать на любом из установленных в цехе станке. Это расширяло технические возможности как подготовки основного производства, так и решения проблем обустройства временных производственных складских и административных помещений. Параллельно с ремонтно-механическим формировался инструментальный.

На стенах кирпичного здания, где должен разместиться инструментальный, соорудили второй этаж, сделали перекрытие, окна, разбили здание на участки, подвели фундаменты и установили имеющееся оборудование. Часть оснастки и инструмента была привезена с собой, а часть поступила с последующими эшелонами. Под склад для инструмента и оснастки использовали яму - она должна была служить холодильником у сахарного завода, да так другого имени и не приобрела. И только теперь, обустроив ее на свой лад: сделали стеллажи, кабины, вход в подземелье, дали ей новое имя - ЦИС (центральный инструментальный склад). Правда, неуютно и тесновато, но зато громко и строго по заводскому регламенту.

Вроде, все готово. Только бы и начинать работы, да не оказалось главного - электроэнергии. Один локомобиль не мог обеспечить всю площадку. Поехали инструментальщики в паровозное депо станции Рубцовка с просьбой помочь заводу. Руководство депо пошло навстречу и выделило старый паровоз. Он-то и выручил инструментальщиков. Заработали станки - дело, кажется, пошло. Но случилась непредвиденная беда - пожар. Надо было начинать сначала. Директор сказал: "Через месяц все восстановить!" Весь месяц сутками не выходили из обгоревшего остова. Спасло то, что стены были кирпичные. Приказ директора выполнили в срок - через месяц снова заработало оборудование. Анализируя то время, не перестаешь удивляться человеческой силе воли. Сколько способен выдержать человек! Ноябрь по сибирским меркам - это уже зима. На исходе первой половины месяца речки и озера одеваются в ледяной панцирь, трещат морозы, дуют студеные ветры и нередки бураны.

Работать в неотапливаемых помещениях да при условии, что крышей служит только купол неба с ярко сияющими на его бездонном небосводе звездами, практически невозможно. Здесь днем и ночью в мангалах тлеют угли, топят наскоро сварганенные печи на любой манер. Стынут ноги и руки, каменеет слабо прикрытое тело, колотит мелкая дрожь. Металл зло хватает за пальцы при малейшем прикосновении к нему. Но работать надо, надо торопиться с выполнением задания. Таково веление времени. Однако для наращивания основного производства не хватало литейки - нужны были литые корпуса мин. Встал вопрос, где и как ее организовать.

Алтайский крайисполком по ходатайству руководства завода и наркомата минометного вооружения принял решение о передаче небольшой литейной мастерской рубцовской промкооперативной артели "Красный труженик" площадью в 100 квадратных метров в распоряжение завода. В мастерской работала одна вагранка для выплавки чугуна. Силами небольшой группы литейщиков, прибывших из Одессы, были построены две вагранки, сушильная печь, участок для изготовления стержней, смешивающие бегуны, напольный конвейер. Эту работу выполняли одесситы: Тененгольц, Мархбейн, Ерохин, Копелевич, Богудлов, Переймер, Плотников, Баранов, Шнайдер, Коротич, Ланевский, Городецкий. Здесь, на территории артели, построили помещение для локомобиля с генератором. В январе 1942 года приступили к отливке корпусов мин. Основу коллектива литейщиков составили одесситы. Рядом с ними работали молодые рубцовчане Михно, Бахирев, Капустина, Будюкина, Федорин, Грищенко, Акулова, Петина, Ложкин, Китаева, Южаков. Однако условия труда в этой барачного типа литейке были ужасны. Здесь на расстоянии одного-двух метров ничего не было видно. Люди ходили на ощупь. К тому же многие были слабы от голода. Бывало, человек не выдержит и упадет в обморок. Полежит немножко на свежем воздухе, придет в себя и снова за работу. Так и работали люди, изнемогая от тяжести условий труда и скудности питания. Иного выхода не было. Таким образом, с пуском литейного, ремонтно-механического, инструментального, участка покраски появилась возможность ставить на поток производство корпусов мин. Получилось так, что от начала работ по освоению недостроенных полуразрушенных зданий на пустыре до выпуска первой партии готовой продукции для фронта прошло только четыре месяца. Безусловно, этот факт можно смело отнести к разряду трудовых подвигов, которые совершило наше поколение людей.

Заводской музей, подшивки газеты "Алтайский машиностроитель" хранят сотни пожелтевших от времени страниц воспоминаний тех, кто пришел на завод в первые годы его строительства. По-разному сложились их судьбы. Одни все свои силы отдавали заводу, работая в тылу, другие, уйдя по призыву и добровольно на фронт, отслужив, вновь возвращались в свои трудовые коллективы. Не всем было суждено вернуться с поля брани. Их одинокие и братские могилы затерялись в безбрежных просторах России и Европы. Память о них хранят в своих сердцах родные и близкие, и те, кто плечом к плечу начинал свою трудовую деятельность на заводской новостройке. Об этом часто приходилось слышать от ветеранов. Мастер отдела технического контроля Василий Исаевич Савченко рассказывал, как на южной окраине города над степью поднимались корпуса нового завода, беспрестанно ехала на его строительство молодежь из окрестных сел и городов Алтая. С утра до вечера на площадке суетились люди - шла стройка. Радио и газеты все чаще приносили тревожные вести с фронта. Однообразие информации о том, что "наши войска", изматывая противника, временно оставляли города и села, до боли тревожило сердца людей, и предательские слезы наворачивались на глаза. Минутная слабость и не более…

С еще большим упорством люди принимались за работу.

Они верили в победу, и это придавало им силу.

И вот в один из таких напряженных дней как набат прозвучали слова: "Все на митинг". Люди спешно собрались на зеленой лужайке у инструментального корпуса. Представитель военного командования был предельно краток: "Родине угрожает смертельная опасность, - сказал он. - Враг продвигается в глубь страны. Его надо остановить и изгнать. Сейчас идет формирование дивизии из сибиряков-алтайцев". Он внимательно осмотрел собравшихся и громко спросил: "Добровольцы есть?"

- Есть! - Юноша вышел вперед и поднял руку. Это был фрезеровщик ремонтно-механического цеха комсомолец Николай Анисимов.

- Есть! - И все узнали председателя завкома профсоюза молодого коммуниста Владимира Похилюка. Он прибыл в числе небольшой группы специалистов из Одессы. Вскоре проявил себя активным работником, и люди избрали его своим вожаком.

- Есть! - Из толпы вышла невысокого роста девушка и назвала свое имя - Вера Турубарова, контролер ОТК.

Громкое "Есть!" много раз звучало на этом митинге. Среди заводских добровольцев были токарь инструментального цеха Борис Гриценко, слесарь-ремонтник Владимир Ткач и другие. Через несколько дней проводили добровольцев на фронт. Оставшиеся заводчане решили работать не покладая рук. А руки-то были в основном женские и детские, хваткие, но еще слабые. Но их становилось все больше. Позже алтай-сельмашевцы узнали о делах своих добровольцев, их фронтовых подвигах. Они героически сражались на войне, многие из них были награждены орденами и медалями. Известным разведчиком стал бывший разнорабочий Семен Шуба. Сколько раз этот смелый человек выполнял особо важные задания своих командиров. Отчаянная храбрость, воля, выдержка - все эти качества не раз отмечало командование части.

Бесстрашная девушка Вера Турубарова стала санинструктором и погибла смертью храбрых. Не один раз, рискуя собственной жизнью, под огнем врага она спасала раненых бойцов и командиров. О ее подвиге писали фронтовые газеты. Кто мог подумать, что скромная, простая девчонка, которая жила незаметно, ничем не выделяясь среди своих подруг, станет героем войны и будет посмертно удостоена боевой награды.

Геройски погиб Владимир Похилюк. Одна примечательная деталь. В одно с Владимиром время ушел добровольцем на фронт председатель профсоюзного комитета завода имени Октябрьской революции Григорий Коновалов. С группой своих заводчан он также геройски погиб под Ростовом в бою с гитлеровцами. Он был политруком артиллерийской батареи. Среди добровольцев-алтайсельмашевцев, ушедших с завода на фронт, были шестнадцатилетние мальчишки Владимир Конников, Иван Коротич, Борис Мазаков, Николай Воробьев. Вместе с мальчишками-добровольцами ушли на фронт и семнадцатилетние Наташа Адамеева, Фаина Гриценко, Мария Машурина. Наши парни сражались на самых разных участках фронта. Так, сержант В. Г. Ревякин, Н. С. Радченко, С. П. Якунин, лейтенант Н. Н. Шадрин, старшина Д. Г. Богатырев служили в рядах защитников Ленинграда. Командир взвода Петр Политаев и рядовой Ниязбек Мухамеджанов защищали Москву. На сталинградском направлении сражались рядовой Н. И. Лукьянов, сержант Д. М. Долгих, капитан С. И. Шрамко, разведчик В. М. Лагутин…

…17 сентября 1941 года было опубликовано постановление Государственного Комитета Обороны "О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР". Оно вводилось повсеместно с 1 октября 1941 года для мужчин в возрасте от 16 до 50 лет. Выполняя данное постановление, завод приступил к обязательному организованному обучению всех мужчин без отрыва от производства. Программа была рассчитана на 110 учебных и практических часов. Обучение велось в учебных пунктах и в поле. Это явилось дополнительной и нелегкой нагрузкой. Но время было неумолимо - так требовала военная обстановка. Учились военному делу, изучали технику, приемы рукопашного боя, действие штыком и винтовкой. Овладевали приемами маскировки и способами уничтожения танков противника. Саперные лопатки, которые изготавливал сам завод, пригодились на практических занятиях для выполнения команды "залечь и окопаться", а попутно изучили и приемы в рукопашной с применением саперки.

На теоретических занятиях и лекциях о событиях на фронтах лекторы нередко рассказывали о военных действиях наших земляков, ставили их в пример. Это вдвойне помогало понять важность учебы и вызывало желание повторить или умножить подвиги как своих земляков, так и героев войны, чьи имена были широко известны всем людям нашей страны. Молодой коллектив завода "Алтайсельмаш" дал фронту 324 солдата. Их мужество и отвага по достоинству оценены Родиной. Более тысячи орденов и медалей получили посланцы завода за ратные подвиги на полях сражений.

Алтайсельмашевцы принимали участие не только в обороне и освобождении крупных городов и столиц союзных республик, но и столиц многих европейских стран: 65 заводчан сражались за освобождение Белграда и Будапешта, Праги, Варшавы и Бухареста, 27 алтайсельмашевцев штурмовали Берлин. Среди тех, кто штурмовал фашистское логово, были наши солдаты: П. А. Будюкин, В. П. Скоробогатов, М. И. Ушкалов и др…

В неполных шестнадцать Анатолий пришел на завод в декабре 1941 года. Его первым учителем стал Дмитрий Тененгольц - опытный формовщик, одессит. Начинать трудовую деятельность юнцу пришлось в литейке, что размещалась в сарае (иначе и не назовешь это убогое строение) артели "Красный труженик".

Нелегок был труд, но еще тяжелее были его условия. Облегчало участь только то, что рядом были сильные люди - Петр Андреевич Ерохин, Натан Григорьевич Копелевич, ну и, конечно, дядя Митя, так любовно он называл своего учителя Дмитрия Тененгольца. За те наставления и советы, которые давал ему мастер, за доброту и ласку в трудную минуту.

Юноша видел, как старается дядя Митя передать ему свой опыт, лучшие приемы, вложить в его руки умение выполнять работу хорошо и качественно. И с каждым днем росло мастерство ученика, он становился квалифицированным рабочим.

Анатолию тоже хотелось пойти в армию, но он был нужен здесь, в тылу, ибо его работа важна для производства продукции, крайне недостающей фронту.

Анатолий формовал корпуса мин, и от качества и количества его работы зависело многое. Он знал, почему его не призывают в армию, и, как бы успокаивая себя, говорил мастеру: "Ведь правда, дядя Митя, мы с вами тоже воюем вот этой штуковиной? Каждая штука - фашисту гроб, да еще не одному - на семерых хватит".

Мастерство и хорошую работу Анатолия заметили в цехе и на заводе. Он был представлен к награде. В 1946 году Анатолий Грицко награжден орденом "Знак Почета" и медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.". Еще долгое время он формовал заготовки на мирную продукцию, а потом, как писала заводская многотиражка, "... приметил его точный глаз и сноровистые руки и взял к себе в ученики "мастер-модельщик высшего класса одессит Арон Юльевич Шнайдер".

Это он - Шнайдер - шестнадцатилетним подростком, после окончания специальной школы, сделал собственноручно первую сложную модель. И сегодня ветеран, накопивший богатый опыт специалиста-производственника и организатора, передает его мальчишкам, пришедшим на новостройку. За первые двадцать лет работы на "Алтайсельмаше" он подготовил десятки специалистов-модельщиков. Его лучшими учениками были Анатолий Иванович Новиков, Александр Митрофанович Чистилин, а позже Анатолий Иванович Грицко, заменивший своего учителя на модельном участке. Обладателем двух дефицитных профессий стал мальчишка рубцовской окраины, прошедший школу двух опытных учителей - мастеров высшего класса, прибывших в числе небольшой группы специалистов Одесского завода имени Октябрьской революции не только для того, чтобы развернуть здесь строительство и организовать производство, но и подготовить кадры из местного населения, тяготевшего к крестьянскому труду.

На ту пору в Алтайском крае население, относимое к числу городского, не достигало и двадцати процентов от общей численности жителей края. Рубцовка, будучи городом районного подчинения, по своей структуре, характеру занятости и составу населения далеко от этого показателя не ушла. Нельзя не учитывать и того, что кадры нового предприятия формировались за счет сельских жителей и, прежде всего, за счет женщин и подростков. Подтверждением тому являются данные отдела кадров на конец 1945 года: из общей численности работающих на заводе женщины составляли 50 процентов, а молодежь от 15 до 25 лет - 62 процента. Таким образом, привлекаемые к работе женщины и подростки ранее не имели ни малейшего представления о рабочих профессиях машиностроительного завода, в производственную структуру которого входило литейное, инструментальное, сварочное, кузнечно-штамповое, гальваническое и другие специальные производства. Здесь нужны были не только теоретические знания на уровне вуза, техникума, специализированных школ, но и большая практика, опыт специалистов, их умение передать этот опыт в крепкие руки, рожденные и приспособленные сызмальства к работе на земле, или в домашнем хозяйстве, в промартели.

На этом фоне роль специалистов и квалифицированных рабочих, приехавших из Одессы и целого ряда других промышленных городов, была неизмеримо велика. Прибывшие приносили с собой опыт работы на передовых предприятиях страны, высокую организацию и дисциплину. Они составляли костяк коллективов эвакуированных предприятий. Их значение велико потому, что вокруг них формировались кадры, воспитывалось поколение нового рабочего класса. Это с их помощью и непосредственным участием подготовлена большая группа специалистов ведущих профессий во всех сферах производства и управления.

Первое поколение заводчан, вступивших в непосредственный контакт с эвакуированными сюда специалистами, в основном состояло из подростков рубцовских окраин. Эта первая волна жаждущих обрести специальность, прикоснуться к удивительным машинам, станкам и агрегатам, научиться управлять этими машинами, с жадностью впитывала в себя то, что говорилось и делалось на их глазах без оглядки на трудности, голод и холод, невероятно тяжелые условия труда и быта. Именно эта волна превратила жалких учеников-подростков в крепких, закаленных невзгодами учителей, передающих бережно хранимое мастерство и искусство профессиональной работы старшего поколения новым потокам молодых людей, демобилизованных воинов.

"Минуло сорок лет, - пишет в своих воспоминаниях А. И. Сигида, ветеран, Герой Социалистического Труда, по случаю юбилея завода, - а в памяти сохранились многие эпизоды суровой жизни военных лет. Почему-то память цепко держится за прошлое. Видимо, оно запало глубоко на всю жизнь. Прежде всего, вспоминаются сверстники и старшие товарищи". Особое место в памяти инструментальщиков, где работал А. И. Сигида, занимает учитель и наставник, специалист высокой квалификации одессит Ефим Иванович Сафронов. Он покорял их своими рассказами. Они понимали, что за плечами этого человека была по-настоящему интересная и порой нелегкая жизнь. Дань уважения к этому человеку сохранилась по сей день. Рассказывал он об Одессе, городе, о котором рубцовские мальчишки знали единственное - город с таким названием в нашей стране есть. С особой гордостью он говорил о своем заводе, коллективе, в котором работал, где прошел трудовую закалку, стал профессионалом. О себе же говорил мало и сдержанно. Его разговоры уводили ребят от реальной действительности, снимали напряжение, расслабляли. Время шло незаметно. Вдруг загорались тусклые и малочисленные электролампочки - появилась электроэнергия, и слушатели тут же рассыпались по местам: задание надо выполнять независимо от обстоятельств. Цех оживал, воцарялся привычный шум станков, инструмента, и сквозь монотонный гул каким-то ласковым эхом звучал в ушах умолкший голос Ефима Ивановича. От него исходило тепло, это придавало силу и уверенность - ведь с тобой продолжает говорить твой учитель.

Ефим Иванович всегда был рядом. Он подавал личный пример. Скромный простой рабочий всегда значился в числе передовиков, являл собой пример добросовестного отношения к труду. Его авторитет был непререкаем и высок. Его уважали и ценили. За высокие показатели в работе, воспитание и подготовку кадров Ефим Иванович награжден орденом Трудового Красного Знамени, имеет несколько медалей. Он провел в Рубцовске вторую половину своей жизни и всю без остатка отдал ее людям, для чего и был послан сюда в трудный для страны час. В знак признания и благодарности за большой вклад Ефима Ивановича Сафронова в строительство, становление и развитие завода, а это значит и города, ему, прирожденному одесситу, было присвоено звание почетного гражданина Рубцовска.

1945 год ознаменовал конец войны и начало длительного мира, а потому он стал переломным в настроении людей, в оценке собственного положения в обществе, ставшем на мирный путь развития. Первые шаги в новой жизненной ситуации нередко были опрометчивыми. Человек под постоянным гнетом тяжелого военного времени "разучился ходить". Его движение было направлено в одну сторону - прямо и вперед, и только вперед. Любой ценой надо было выжить и делать все для того, чтобы страна победила. Другого не дано. И когда опасность миновала, расслабившись, человек обнаружил, что он не знает, куда ему податься и что делать, будучи свободным в выборе действий. И это ощутил завод. Именно в 1945 году резко упала дисциплина, как трудовая, так и технологическая. За 1945 год было уволено с завода 439 человек, самовольно оставили производство 133 человека, 636 совершили прогулы.

Каждый пятый рабочий-сдельщик не выполнял норму выработки.

Начиная с 1944 года заметно активизировался отток специалистов и квалифицированных рабочих на восстановление предприятий, разрушенных войной. Так, техник-строитель Поляков К. Н. был откомандирован на орловский завод "Техмаш", инженер-архитектор Кочетков А. Н. - в пензенское СМНУ-4, техник-строитель Гидулян Н. Е. - на кировоградский завод "Красная звезда". На восстановление цехов и организацию производства на бежецком заводе откомандированы Смоловский Н. С. - заместитель главного энергетика завода, Рубинштейн X. Т. - заместитель начальника планового отдела, и слесарь Маслов В. И. Как только Одесса была освобождена, на ЗОР откомандировали на постоянную работу Я. Г. Гонопольского - на должность начальника ремонтно-строительного цеха, Ф. И. Чумаченко - на должность мастера, Ф. Л. Львова -инженером-электриком и И. И. Матюхина на должность начальника электроцеха.

Направление рабочих и служащих на восстановление разрушенных войной предприятий проводилось в соответствии с указаниями наркомата, министерства. Что касается Одессы, то здесь больше всего усердствовал обком ВКП(б). Обком считал, что Одесса испытывает нехватку не только в специалистах - организаторах производства, но и копировальщицах, чертежницах, работниках общепита, здравоохранения. Ну, скажем, заведующим рабочей столовой на 200 посадочных мест на новом, еще не окрепшем предприятии был одессит. Разворотливый, предприимчивый, находчивый руководитель. При его непосредственном участии был четко организован отпуск мучных блюд по желанию потребителя (суп-лапша, суп с клецками, блины, лапшевник, оладьи) по 100-граммовым талонам хлебной карточки. Для этого в меню были отдельно указаны мучные блюда, отпускаемые по талонам. Расход муки на эти блюда - 60 граммов. Естественно, уметь выполнить столь тонкую, прямо скажем, ювелирную работу, не имея под руками аптечных весов, дано не каждому. Именно такой специалист понадобился Одессе, которая испокон века не испытывала в них недостатка.

<…>

Предметом первой заботы большинства стало жилье. Какими же возможностями располагал завод в 1945 году? Откровенно - ни малейшими. За четыре года строительства завода его жилой фонд насчитывал 15 новых домов (если, конечно, их можно было назвать таковыми). Это бараки с печным отоплением, в которых отсутствовали самые элементарные жилищные условия.

Эти дома использовались следующим образом: в четырех домах разместилось ремесленное училище, в следующих четырех - учреждения и жилье строительной части, ведущей строительство завода УВСР-380, в двух домах - охрана, общежитие для обслуживания лагеря № 511 спецконтингента, который, кстати сказать, обеспечивал завод кадрами. (Весь спецконтингент ввиду низкой квалификации работающих и, того хуже, дисциплины выполнял норму выработки только на 50 процентов. О строителях мы еще поговорим. Эти две горе-организации были разорительными для завода. И только третья часть домов принадлежала заводу. В одном из них размещались отдел кадров и клиника.

Кстати, последняя была создана 28 декабря 1945 года. Возглавила ее фронтовичка Полина Григорьевна Полякова. Она и стала первым руководителем заводской медицинской части. Основная же масса работников завода снимала квартиры у местных жителей.

Если известно утверждение о том, что Рубцовка никогда не располагала резервами жилой площади, а тем более в сороковые годы, в период притока сюда колоссального количества людей, то можно представить всю сложность с расселением людей, прибывающих на завод, что называется, со всего света. Именно в эти годы на каждого жителя города в среднем приходилось не более двух квадратных метров жилой площади. Если учесть, что город не располагал ни водопроводом, ни канализацией, а 85 процентов жилья - крестьянские халупы и мазанки, то, и на самом деле, проблема жилья была наиглавнейшей для абсолютного большинства жителей степного городка. 1945 год не изменил ситуации на "Алтайсельмаше". Из предусмотренных планом строительства 6000 квадратных метров жилья строители "сдали" заказчику только третью часть, причем сданные строителями общежития не были оборудованы ни туалетом, ни водопроводом, ни канализацией.

Завод изыскивал возможность решения жилищной проблемы за счет индивидуального строительства. Выделял кредиты, но желающих было мало - ни застройщик, ни завод не располагали строительными материалами, а потому люди боялись брать кредит без материального обеспечения строительства. Так, на 1945 были оформлены и выплачены кредиты девяти застройщикам. Фактически же было построено только два дома жилой площадью каждый в 22,5 квадратных метра. И это назывался дом! Но даже такие хибарки строить было весьма трудно. Вот почему надо было еще пережить много горьких лет, чтобы хоть как-то разрядить обстановку с жильем. Руководство завода не имело ясного представления о возможности разрешения жилищной проблемы на ближайшие годы. Не было этой ясности и у "отцов" города. Ни город, ни предприятие не могли изыскать средства и материалы для крупномасштабного строительства. Проблема оставалась открытой.

Наряду со строительством завода, вводом новых мощностей осваивалась новая продукция, совершенствовалась технология, велась подготовка молодых местных кадров, создавалась и своя продовольственная база, как подспорье к скудному пайку военного времени. Началом служило создание отдела рабочего снабжения (ОРСа), в подчинение которому переходили столовая, магазин, подсобное хозяйство. Именно последнее и являлось главным звеном в этой цепочке. При хорошей организации дела подсобное хозяйство - это дополнительный рацион питания для трудового коллектива. Что же представляло из себя это хозяйство в 1945 году? Во-первых, оно располагало земельными угодьями в 857 гектаров. Сюда входили земли, занятые под пашней -357 га, сенокос - 300 га и выпас 200 га. Пашня находилась в зоне действия Алейской оросительной системы. Однако угодья подсобного хозяйства были лишены возможности использовать эту ситуацию для полива овощей и бахчевых, картофеля. Они находились там на положении бедного родственника, что естественно сказывалось на результатах итогов сельскохозяйственного года. Вот некоторые результаты работы подсобного хозяйства за 1945 год. По плану под зерновые отводилось 103 га земли, а фактически было засеяно 137 га. План сбора зерна был установлен в объеме 1236 центнеров, при заданной урожайности по 12 центнеров с одного гектара. Фактически же собрано 518,2 центнера, а средняя урожайность зерновых составила 3,78 центнера с гектара. Картофель был высажен на 60 гектарах (плановых) при заданной урожайности по 70 ц с 1 га. Планировалось собрать 4200 центнеров, а фактически урожайность составила 19,71 центнера с одного гектара, и собрано было картофеля только 1183 центнера. Большие расхождения были между проектом плана и фактической урожайностью по овощам и бахчевым. С учетом обязательной хлебосдачи государству подсобное хозяйство должно было сдать 151,7 центнера, а фактически сдало 159,6. Засыпать в закрома планировалось 231,5 центнера, а фактически засыпано 165,2. На снабжение рабочих планировалось составить 381,5 центнера, а осталось фактически 35,7, т. е. менее 10 процентов. Картофеля, предназначаемого для обеспечения рабочих, вместо 2698 центнеров по плану, фактически оставлено 583, т. е. пятая часть. И на семена была засыпана только половина от плановой цифры. Итог полеводства: хлеба - 10, картофеля - 20 процентов от планируемого на 1945 год для нужд работающих. Не густо. Итог животноводства: молоко - 116,4, мяса - только 71,3 процента. План по поголовью на 1 января 1946 года не выполнен, т. е. прироста продукции по молоку и мясу в 1946 году ждать не следовало. Причина в первом случае - засуха, во втором - крайне скудное содержание поголовья - нет помещений и слаба кормовая база.

Как явствует из отчета за 1945 год, на 1946 год предлагалось построить свинарник, кошару, конюшню, зернохранилище, ремонтную мастерскую, общежитие для рабочих подсобного хозяйства, значительно пополнить парк сельхозмашин и инвентаря. Словом, начать да кончить, а остальное есть. Остальное - это планы и желание. Кстати, о планах. С первых дней организации подсобного хозяйства его деятельность регламентируется приказами директора завода. Причем директор устанавливает цифры прироста поголовья на год, сроки покрытия коров не позднее 60 дней после отела, а вот ярок только после 12-ти месяцев, а свиноматок не моложе 9 месяцев. Уж коль запроектировал сам сроки спаривания, то и устанавливает удои, привесы и т. п. Конечно, такая нелепая регламентация, исходящая из казенных бумаг, и формально издаваемый приказ директором завода только сковывали самостоятельность и порождали полную безответственность руководителей и работников подсобного хозяйства, ОРСа. Подсобное хозяйство создано для производства продукции животноводства и полеводства, и директор завода должен установить обоснованную расчетами цифру поставок заводу готовой продукции. А вот когда, кого, с кем и сколько - это дело специалистов и руководителей хозяйства. Завод обязан помогать материалами, техникой, деньгами, но не опекать, не регламентировать деятельность хозяйства и его руководителей. Сложившаяся годами порочная система порождала поголовную безответственность в низах и обрекала на провал хорошее и нужное дело.

1945 год - год Победы, год отсчета нового времени, начало которому восстановление, переоценка своих возможностей, выбор новых ориентиров, глубоких раздумий над собственной судьбой. Нужда продолжает крепко держать каждого из нас - она не хочет отпускать из своих объятий и еще долго будет преследовать, напоминая о себе. Но она уже не способна причинить нестерпимую боль. Вера в будущее берет верх, и стремление к лучшему придает новые силы. Завод, с которым ты успел связать свою судьбу, обретает новые очертания, он набирает мощь, растет вширь и ввысь. Здесь формируется и проходит нелегкие испытания трудовой коллектив со своим характером и укладом. Пока что сделаны только первые трудные шаги начинающего ходить младенца. Не успевший окрепнуть, изрядно измотанный горькой судьбой организм обретает самостоятельность. Само время торопит делать это, ибо те, кто вдохнул в него жизнь, уходят, возвращаются в свой родной дом, на землю, где родились и выросли. Нет, они не убегали в 1941, не убегают и сейчас. Они исполняли волю, продиктованную временем. И сделали это честно. Весь пламень души, богатый жизненный и производственный опыт, человеческую мудрость они отдали нам, стоящим на миг первых встреч на порядок ниже. Высококвалифицированные рабочие, технически грамотные специалисты, организаторы производства - все они, умудренные жизненным опытом, сыграли исключительную роль в зарождении и формировании собственного костяка, крепкого рабочего ядра из молодых хорошо подготовленных местных кадров. Эвакуированных в Рубцовке было немало. Но "Алтайсельмаш" обязан всем своим существованием, прежде всего, одесситам.

Это они возродили и поставили на ноги прообраз своего старейшего предприятия - ЗОРа - здесь, в сибирской глубинке. Поначалу одесситы считали, что они едут подальше от пламени войны, чтобы развернуть в тылу свой завод из того, что удалось прихватить в Одессе, использовать скудный скарб, привезенный с собой, и с помощью местного населения, привлеченного к работе, организовать производство боеприпасов, обеспечивая фронт оружием, содействуя тем самым скорейшей победе, и вернуться вместе с временно развернутым производством и оборудованием на прежнее место. Они и не допускали мысли о том, что их ЗОР, освежаемый ласковым морским прибоем, прирожденный одессит, может оказаться в ковыльной, безбрежной сибирской степи полной загадок и природных катаклизмов. Подтверждением тому служит тот факт, что в течение полутора лет со дня высадки первого одесского десанта на студеную сибирскую землю завод во всех официальных документах значился как ЗОР. В очерке "От западной границы до Рубцовска", опубликованном в сборнике "Говорят живые и мертвые", Н. И. Ратгаузская рассказывает о том, как одесситы, работавшие в Челябинске, узнали о прибытии на железнодорожную станцию эшелона, идущего из Одессы в Рубцовск. Он был отправлен в июле, а в Челябинске оказался только в середине октября. "Мы все, - пишет автор, - откровенно завидовали обитателям этого эшелона, которые едут на Алтай строить свой одесский завод". Далее автор сообщает о том, что в середине января 1942 года из наркомата пришло письмо, в котором говорилось, что в городе Рубцовске Алтайского края начал работать завод Октябрьской революции. Об "Алтайсельмаше" заговорили значительно позже, и то своим большинством местные аборигены втиснули в рубцовский лексикон это слово. Приказы и распоряжения по заводу за 1941-1943 годы тому свидетели. Они хранятся в городском архиве и заводском музее. Пожалуй, и сибиряки, окажись в подобной ситуации, поступили бы точно так же. Это говорит о большой любви к своему предприятию, привязанности людей к заводу, который вырастил их и дал путевку в жизнь, коллектив, с судьбой которого сплелась личная судьба каждого.

Одесситы прибывали небольшими партиями в несколько этапов. Первопроходцы появились в пору затухающей осени, когда в меру прохладные ночи нередко сменялись солнечными теплыми днями. Не успевший оскудеть рубцовский рынок подкупал своим богатством гостей. Здесь пока еще по сносным ценам можно было купить картофель, овощи, мясо, птицу, соленые грузди - все то, что привозили сюда с крестьянского подворья рубцовских окраин и деревень. Рубцовка была тесно связана с Казахстаном и Средней Азией, а потому на ее рынок регулярно поставлялись алма-атинские яблоки, ташкентские дыни и семипалатинские арбузы. И одежда, и предметы быта, манера поведения прибывших подкупали местного обывателя. "Кума, говорят-то они как-то чудно", - нередко можно было услышать рассказы о своих квартирантах от хозяйки дома. А если кому-то из эвакуированных доводилось прихватить с собой радиоприемник, то здесь уж появлялась черная зависть соседки и желание заиметь себе такого постояльца. В общей сложности из Одессы рабочих и специалистов, членов их семей прибыло около 200 человек. 10 апреля 1944 года Одесса была освобождена. С этого момента начался активный отток одесситов, который продолжался до 1946 года.

Абсолютное большинство вернулось в родной город, а незначительная часть прибывших в Рубцовск либо осела здесь навсегда, либо, в силу самых различных обстоятельств, выехала в Ангарск, Барнаул, Ростов, Челябинск, города Прибалтийских республик. Оставшиеся одесситы в Рубцовске женились, а кое-кто увез полюбившихся сибирячек в Одессу. Да так и живут в мире да согласии и те, и другие. Кого-то уже нет, а кто-то нянчит внуков, по утрам провожает их в школу, а малышам бабушки рассказывают и про чудный город с морским прибоем, плачущими чайками и белыми пароходами, и о далекой Сибири с белыми сугробами да бескрайними ковыльными степями, где по бездонной синеве неба каждую осень проплывают клином журавли, извещающие о наступлении холодов. И как не вспомнить тех, кто нас брал за руку, подводил к станку и говорил: "Вот твое рабочее место, Нюра, Петя, Саша". А потом долго и заботливо опекал, подсказывал, учил, строгостью и лаской наставлял на путь истинный - вводил в самостоятельную жизнь, открывал дверь в завтра. И страх перед невиданными ранее машинами, и ребячий азарт, и стремление быть похожим на своего учителя - все перемешалось, перепуталось и вылилось в одно желание - устоять, не подвести, сделать так, как велел мастер. А ведь было все: и слезы, и радость. Вспомнишь теперь - и смешно, и горестно. А ведь жизнь прошла. И наполнена она была огнем труда, неутомимого, безудержного стремления работать и жить. И этот огонь, однажды зажженный первым учителем-наставником, не гас. Каждый из нас пронес его бережно через всю свою жизнь.

Андрей Иванович Сигида вспоминал, что в первых, наскоро приспособленных цехах, было очень холодно. Он был одет в старую, не по размерам фуфайку. Однажды небрежное движение привело к тому, что станок, прихватив обвисший рукав фуфайки и намотав его на шпиндель, резко рванул. В мгновение ока Андрей Иванович успел уцепиться рукой за станину, а станок успел тем временем его ловко раздеть. А тут как из-под земли - начальник цеха. Он все оценил и понял с ходу. "Выдал" пострадавшему за грубейшее нарушение ТБ, достал блокнот, черкнул что-то, вырвал листок, сунул его в обнаженную руку и строго сказал: "Зайди к Доре" и ушел. Людей было на заводе мало, все друг друга хорошо знали. Вот где воистину паспорта были не нужны. Одно имя говорило обо всем: кто это, где и кем работает. Прибрел Андрей Иванович понурый к Доре, посидел у нее десять минут, пока она сбегала на склад, и вышел в новой маленькой шубенке, которую в своей, еще короткой жизни, одел первый раз. Долго тогда Андрей Иванович не мог глянуть в глаза своему начальнику, который ни разу после того не упрекнул его ни одним словом.

Удивительный был человек Виктор Михайлович Майблюм. В нем сочеталось все: и доброта, и строгость, и глубокие знания, и простота в общении. Молодые рабочие очень уважительно относились к нему. Его задание, сказанное им слово для всех - закон. Был он стройным, высоким, всегда подтянут. Носил фуражку постоянно. Это явление было очень распространенным не только среди приезжих, но и сибиряков. Мальчишки по фуражке нередко определяли характер и намерения ее хозяина. Перед сменой или в обед они усаживались кружком за наскоро сбитым столом прямо на участке. Нередко к ним присаживался Виктор Михайлович. Справлялся о здоровье, настроении, как бы между прочим напоминал о сиюминутных задачах. И если снимал при этом фуражку и бережно клал ее на стол, означало, что беседа проходит в нужном для него русле, его понимают и сегодня, можно быть уверенным, не подведут.

Об одной своей беседе с Виктором Михайловичем вспоминала при встрече со мной ветеран труда А. Першина. Ее беседа с В. М. Майблюмом проходила у него в кабинете. Вдруг зазвонил телефон, Виктор Михайлович снял трубку. Выслушав собеседника, он сказал: "Подошлите его ко мне сейчас же". Положил трубку, и они продолжили разговор. Через несколько минут в кабинет вошел молодой паренек. Виктор Михайлович велел парню подойти к столу. Это был слесарь участка штампов, его Виктор Михайлович просил остаться во вторую смену, чтобы доделать начатый им штамп, весьма нужный для запуска новой детали. Паренек внимательно выслушал, о чем говорил начальник цеха, и, глядя ему в глаза, тихо сказал: "Я очень хочу есть!" Виктор Михайлович встал, открыл шкафчик и подал юноше небольшой кусочек черного хлеба. "Все, что могу дать, - сказал он, - перекуси, и очень прошу, сделай штамп". Назавтра из приказа по цеху все узнали, что Слесарь задание выполнил.

Виктор Михайлович Майблюм - опытный специалист-инструментальщик. Он был начальником инструментального цеха на ЗОРе активно занимался созданием производства боеприпасов, он же возглавил эшелон с семьюдесятью зоровцами и оборудованием, который был в числе первых отправлен в Рубцовск. Под его руководством работали замечательные специалисты Е. И. Сафронов, К. И. Аниканов, Б. Ш. Маскаленский. Это они, посланцы ЗОРа, помогли подготовить целую плеяду прекрасных мастеров своего дела - инструментальщиков, модельщиков, станочников. Среди них Василий Чертовских. Он выполнял по 5-6 норм в смену. Ему всесоюзный староста М. И. Калинин прислал благодарственную телеграмму за самоотверженный труд. Термист Асколъд Калашников, без грамотного участия которого не получить хорошего и надежного инструмента. Вскоре он освоил напайку резцов, как новый способ производства инструмента. Был технологом, конструктором. Но как ни странно - самоучка, ему так и не удалось окончить техникум или вуз, хотя не раз пытался, а работу выполнял не хуже любого дипломированного специалиста. Станочники Николай Кожевников и его жена Валентина. Позже Николай Григорьевич Кожевников становится начальником этого цеха, а затем секретарем заводского парткома. Андрей Сигида, Маша Подукина, Анатолий Птицын, Виктор Тютюнников, Саша Каратаев, Спартак Калашников - все они стояли у истоков инструментального производства.

Виктора Михайловича Майблюма отпустили с завода только при одном условии - изготовить первую партию свеклоподъемника для народного хозяйства. Этот агрегат очень нужен был для свекловичных хозяйств. Директор завода согласовал с Главпочвомашем это условие. И первая партия свеклоподъемников в количестве 400 штук была отправлена в хозяйства. Только после этого последовали приказы о переводе его на ЗОР. Последнее время Виктор Михайлович работал в научно-исследовательском институте.

Развитие литейного производства связано с именем Ефима Марковича Городецкого - организатора и начальника литейного цеха, а позже - начальника производства завода. Он и специалист, и организатор, и учитель, и наставник. Под его руководством работали опытные мастера и специалисты: Арон Шнайдер, братья Дмитрий и Наум Тененгольц, Костя Гетман, Петр Ерохин, Федор Лавров, Ефим Левит - из числа прибывших и многочисленные ученики из местного населения: Михаил Михно, Мария Будюкина, Дуся Губанова, Нина Трутнева, Зоя Никитенко, Аня Величко. Подростки, прибывшие вместе с родителями из Одессы, стали достойными продолжателями своих отцов. Это Семен Левит и Евгений Ерохин. Они стали литейщиками. В 1949 году Ефим Маркович Городецкий был откомандирован за ЗОР.

Добрую память о себе оставил Александр Каземирович Одэ. Он был мастером, начальником инструментального цеха, секретарем парткома. Принимал активное участие в строительстве и становлении завода. В 1946 году вернулся в Одессу. Работал начальником инструментального цеха на ЗОРе.

Анна Никаноровна приехала в Рубцовск чуть позже. Начала с ученика токаря, потом стала наладчиком, а там и мастером участка. Она очень любила детей, и вокруг нее образовалась большая группа подростков, помогала им осваивать профессии. Она вспоминала, что дети были слишком маленькие, щуплые и плохо одеты, им все время хотелось спать и есть. До станков не доставали, а потому становились на ящики. Многие плакали. Старшие их жалели, давали возможность немного прикорнуть, но так, чтобы никто из начальства не видел, ибо за этим обязательно последовало бы строгое наказание, а главное, изъяли бы из дневной пайки 100 граммов хлеба. Анна Никаноровна стала для них и сестрой, и матерью, звали они ее "Анкой". Подойдет, бывало, юнец и скажет: "Анка, а у меня сняли 100 граммов хлеба", а сам плачет. Идет она к начальнику цеха и доказывает, что он неправ, отнимает самое дорогое для ребенка - хлеб. Ее начальник поправляет: закон и порядок таков, их надо уважать. А она ему свое. Закон законом, а дети не должны голодать. Словом, дело заходило порой далеко. Но начальник сдавался, возвращал отнятые 100 граммов. И так повторялось несколько раз. А кончилось совсем неожиданным поворотом. Два, казалось, непримиримых человека открылись друг другу с новой стороны - они поженились. Так Анна Никаноровна стала женой Александра Каземировича Одэ.

Михаил Борисович Шмарц прибыл в Рубцовск в ноябре 1941 года. Работал такелажником, а когда все оборудование расставили, был назначен техноруком в цех № 1. Кстати, на начальном этапе строительства почти все мужчины работали в качестве такелажников. Подъемных и транспортных средств не было, вот вручную, под "дубинушку ухнем", устанавливали оборудование под крышу. Работал заместителем начальника ремонтно-механического, кузнечно-прессового, а последнее время заместителем главного механика завода. В декабре 1946 года вернулся на ЗОР.

Одессит Станислав Иванович Войтецкий - слесарь восьмого разряда. Это считалось верхним пределом мастерства рабочего, такую работу относили к разряду ювелирной. Станислав Иванович имел своих учеников. Среди них Вася Горбулинский отличался повышенным интересом и стремлением к знаниям, к мастерству. Правда, поначалу он какое-то время выполнял роль возчика хлеба из пекарни на завод. Он видел, с каким нетерпением его ждали люди. Да это и понятно: хлеб в добрые-то времена составлял основу питания, а в ту пору он просто был незаменимым средством к существованию. Вася гордился своей полезностью людям. В нем уже в ту пору раннего и сложного детства зарождалось благородное чувство быть полезным людям и приносить им посильную помощь. Пройдут годы, и опыт одесского мастера Войтецкого, переданный Васе Горбулинскому, сыграет весьма важную роль в жизни его ученика. Василий Иванович оказался самым результативным рационализатором и изобретателем на заводе. На его счету 150 рацпредложений и изобретений. Большинство из них подтверждено авторскими свидетельствами и внедрено в производство.

Заводская многотиражка "Алтайский машиностроитель", архивные документы, письма ветеранов, личная переписка с кадровыми рабочими, ныне живущими в силу различных обстоятельств в городах Европы и Сибири, доносят до нынешнего поколения алтайских плугарей много интересных фактов из трудовых биографий этих людей.

Десятки лет в технической библиотеке завода отработала одесситка Белла Абрамовна Вундер. Многим, в том числе и Василию Ивановичу Горбулинскому, помогала она в стремлении овладеть техническими знаниями. А разве небезынтересны факты былого, когда на заводе в самые трудные годы становления особенно ощущалось влияние интеллигенции на создание творческого климата в коллективе. Ну, скажем, в годы войны, когда ни условий, ни времени не было для любой инициативы или желания сделать что-то оригинальное, чтобы как-то облегчить тяжесть военного груза, именно одесситы организовали кружок по изучению английского языка. По утверждению дочери Михаила Давыдовича Тернопольского - заводского бухгалтера, в их доме по вечерам собиралась интеллигенция завода, ведь ее отец был прекрасным собеседником. Он много читал, а потому знал немало интересных вещей. Нередко использовали на встрече семейный патефон с большим числом пластинок.

У Тернопольских бывали и руководители завода, и врач. Но особым почетом пользовалась семья Ратгаузских. Глава семьи Роберт - экономист. Накануне войны они были откомандированы во Львов, где планировалось сооружение оборонного объекта в районе государственной границы. Но вскоре началась война, начались и приключения семьи. С трудом через Киев перебрались в Одессу, где и жили ранее, а оттуда через Челябинск - в Рубцовск. Жена Р. Ратгаузского - Наталья Ипполитовна - референт Одесского сельскохозяйственного института, депутат райсовета, активная общественница, мать двух взрослых детей: Олега и Татьяны. Она родилась в Киеве, в семье железнодорожника плановика-экономиста Данилова, образованного и талантливого человека - представителя делового мира. Он писал стихи и сотрудничал в газете "Жизнь и искусство", оставил уникальные воспоминания "Театральный Киев 90-х годов". Наталья Ипполитовна училась в университете и одновременно посещала открытую Ильей Эренбургом "Мастерскую художественного слова" и тоже увлеклась поэзией. Здесь был издан (самиздатом) небольшой сборник ее стихов с предисловием Ильи Эренбурга. Все это было в Киеве, а затем семья переехала в Одессу, где Наталья Ипполитовна завершила учебу, не прерывая литературные занятия. Ее сын Олег также был увлечен поэзией и даже, будучи полковником в отставке, не прерывал это занятие.

В кругу семьи никогда не было скучно, а там, где кто-то из Ратгаузских присутствовал в качестве гостя, это тоже доставляло много приятных минут для хозяев или группы людей, тяготеющих к познанию и общению. Естественно, что такие сходки были весьма полезны для каждого из их участников. Словом, не угасал огонь познаний, сохранялся интеллектуальный уровень, не растворяясь в скудном бытовом месиве, порожденным тяжелым временем жизни, быта, намывом абсолютного большинства, не испытывающего на данном этапе тяги к высокой культуре. Кто успел прикоснуться к этому огоньку надежд хоть раз, сохранял в своей жизни вечную память его тепла и света.

Трагически окончилась судьба семьи Ратгаузских. Глава семьи - Роберт - скончался в расцвете сил в Рубцовске и был похоронен на одном из сельских кладбищ, где память об усопших, к сожалению, традиционно коротка и попытка найти могилу умершего три-четыре десятка лет тому назад практически невозможна, тем более при отсутствии родных. Сын Олег умер в Одессе тоже в расцвете сил. Татьяну судьба забросила на Урал. Наталья Ипполитовна в 65 лет потеряла зрение. Но продолжала писать. А теперь уже только место захоронения с сохранившейся надгробной надписью да ряд публикаций, в том числе очерк "От западной границы до Рубцовска" (записки матери и жены), остались в память об этой замечательной женщине, на плечах которой, как и большинства ее соотечественниц, лежала печать минувших суматошных лет.

Ну, кажется, пришел черед рассказать о первом директоре строящегося завода - Рыбине Василии Ивановиче.

В тридцать два года он стал директором Одесского завода имени Октябрьской революции. До этого времени он тринадцать лет отработал на "Ростсельмаше". Там он был одним из первых, кто сначала строил, а затем работал на этом заводе по выбранной для себя специальности. Василий еще и учился в Ростовском машиностроительном институте. По окончании вуза работал конструктором, затем начальником отдела, начальником цеха. Производственный опыт позволил ему занять место заместителя главного инженера завода. Он отличался трудолюбием, хорошими организаторскими способностями, что открывало для него возможность профессионального роста. Так, в 1939 году наркомат направляет Василия Ивановича на работу в Одессу в качестве директора завода имени Октябрьской революции. Через полтора года - война, новые, более трудные испытания выпали на долю молодого директора. Он не только принимает непосредственное участие в эвакуации большей части завода, но и в обороне Одессы, за что был высоко оценен правительством. Покидает завод, как и подобает капитану корабля, - последним. Единственный, менее опасный способ уйти от огня и преследования врага - подводная лодка, а там санитарный эшелон. Словом, все средства хороши при достижении цели - надо быть там, где спешно разворачивался завод и готовился к производству нужных для фронта боеприпасов. Но прежде надо разыскать людей - специалистов, хорошо знающих технологию данного производства. Судьба разбросала их по разным городам. Это и Урал, и Средняя Азия. То же самое происходило с оборудованием, поиск которого отнял много времени, сил и без того нищего предприятия, поднимающегося на ноги в невероятных условиях нищеты, бездорожья, скудности материальной базы и прочих неурядиц.

Надо отдать должное Василию Ивановичу, он очень продуманно осуществлял направления эшелонов с людьми и оборудованием на новое место. Он максимально использовал возможность продолжить производство на месте. Посылая очередной эшелон, он ставил конкретную задачу: сначала ехали энергетики и специалисты-монтажники, инструментальщики, которые в первую очередь решали вопрос энергии, воды и ремонтной, инструментальной базы. Без чего любое начало - нереально. Вторыми ехали литейщики - те, кто умеет плавить металл, делать формы, приготавливать смеси, чистить литье. И третий эшелон с механическим, кузнечно-прессовым и другим технологическим оборудованием и оснасткой для производства готовых деталей. Все этапы сопровождали соответствующие службы, конторы, которым отводилась роль организовать, добыть, привезти, отгрузить и т. д. Именно такая организация позволила в кратчайший срок начать производство боеприпасов. С позиции сегодняшнего дня, при такой расхлябанности и безответственности и, несмотря на наличие большинства из необходимого для начала любого дела, мы не смогли бы так скоро организовать, как это удалось в невероятных условиях людям 40-х годов в экстремальной ситуации.

Василий Иванович отдал все свои силы и знания заводу. Уже на исходе войны и после ее окончания он вошел в конфликт с партийными органами, которые все активнее вмешивались в дела предприятия, пытались отвлекать материальные и людские ресурсы на работы, не связанные с деятельностью завода. Даже в годовых отчетах завода значились заказы городского, краевого комитетов партии. Но ведь они не обеспечивались никакими ресурсами: ни людскими, ни финансовыми, ни материальными, а были направлены на их безвозвратное невосполнимое растранжиривание. С другой стороны, не оказывали должной помощи предприятию в решении жилищной и социальной проблем, которые все дальше заходили в тупик. Последовал приказ министра сельхозмашиностроения И. Р. Горемыкина об освобождении тов. Рыбина В. И. от работы директора завода "Алтайсельмаш" как не справившегося с этой должностью. Василий Иванович уезжает в Ростов. Он продолжает трудиться на "Ростсельмаше". Два года он работает начальником производства, умело организуя завершение восстановительных работ. Его богатый опыт и глубокие знания производства помогли делу. В 1949 году В. И. Рыбин назначается директором "Ростсельмаша" - в особенно трудный для производства период, когда от возрожденного завода ждали много сельхозтехники. В этом году предстояло увеличить производство сельхозмашин на 70 процентов, ввести в строй цех комбайнов, освоить производство новых копнителей, другой техники. И не без участия Василия Ивановича возвращается к заводу-гиганту страны былая слава: идет активное освоение новой техники, технологии, принимают новый размах стахановские методы труда, рождаются новые почины. Но здоровье В. И. Рыбина было подорвано невероятными трудностями военных лет, передрягами кабинетных интриг. Местные врачи были бессильны. Бессильными оказались и врачи кремлевской больницы. Память об этом человеке хранят ветераны трех крупных заводов Ростова, Одессы и Рубцовска.

Узы дружбы, сложившиеся в те годы между этими заводами, все больше обретали эпизодические связи, становились казенными, формальными и наконец почти угасли. А память тех лет не тускнеет. Одесситы, а в их числе Василий Иванович Рыбин, Лев Яковлевич Каганэ и десятки, сотни других, остались в памяти алтайсельмашевцев навсегда. Те, кто вернулся в свой родной город, на свой завод, пока что лежащие в руинах, но уверенно встающие из пепла и расправляющие свои могучие крылья над бесконечной далью морского прибоя, выполнив свой гражданский долг, могут сказать:

"Да, мы помогли создать на голом месте новый завод, передать свои знания и опыт сотням молодых людей, пришедших на стройку из степных и горных глубин Алтая и рубцовских окраин, подготовить кадры для дальнейшего развития и наращивания мощи этого предприятия". На всю оставшуюся жизнь сохранят они в памяти Сибирь с ее стужей и непролазной грязью, убожеством жилых и производственных построек, совершенно неустроенным бытом людей. Как кошмарный сон будет вспоминаться литейка, напоминающая ад, где человек должен был трудиться 12-14 часов в сутки. Они выполнили свой долг перед временем, перед смертельной опасностью, нависшей над каждым и всеми, - выстоять и одолеть. Но теплом в душе отзовется память о людях, живущих в этом суровом крае, которые отдавали себя без остатка работе и были способны выносить все невзгоды на своих плечах, делиться и без того малым кусочком хлеба, углом своего скудного жилища, человеческим теплом и вниманием. Спустя годы и мы с упоением вспоминаем о тех, кто оказался рядом в трудный час, принес и оставил нам зерна культуры, знаний, опыта, умения наполнять жизнь новым содержанием, шире и глубже видеть и понимать мир. Когда умолкли пушки, и мир, звенящий тишиной, пришел на нашу землю, надо было спешно восстанавливать разрушенные города и заводы. Теперь уже на помощь одесситам пришли рубцовчане - вчерашние мальчишки рубцовских окраин, ученики, ставшие взрослыми и опытными специалистами и рабочими, пришли на помощь к своим учителям и наставникам. Прошло полвека с той поры, когда "младенец", рожденный в муках, стал достойным соперником своего "родителя". Он превратился в мощный завод почвообрабатывающих машин на востоке страны. И, пожалуй, может на равных тягаться с любым собратом. Здесь, как нигде, из большого числа родственных предприятий страны сегодня налицо все элементы современного завода,- входящего в рынок. Ушли в прошлое и безрассудная централизация, и добровольно-принудительная форма управления и планирования, бесцеремонного вмешательства в повседневную хозяйственную деятельность. На заводской порог пришло свободное предпринимательство, в котором не оказалось места не только десяткам надуманных служб и подразделений административно-управленческого аппарата, но и представителям скомпрометировавшей себя партократии, ставшей, по сути, тормозом на пути прогресса. Широкая инициатива, договорные связи с поставщиками и потребителями, деловые отношения с зарубежными фирмами, сеть малых самостоятельных предприятий, связанных единым экономическим союзом, позволяющим повышать и стимулировать заинтересованность не только трудового коллектива в целом, но и каждого работающего. Все это позволяет, независимо от кого-либо, осуществлять собственными силами не только хозяйственную деятельность, но и огромную программу жилищного, культурно-бытового строительства, развивая собственную строительную базу, подсобное хозяйство. "Алтайсельмаш" сегодня можно смело назвать предприятием новых экономических преобразований, опыт которого заслуживает, самого пристального внимания.

Отправной точкой к началу перехода предприятия на мирную продукцию стали постановление Совета Народных Комиссаров от 31 октября 1944 года и последовавший за ним приказ Наркома минометного вооружения от 20 ноября 1944 года "О мерах помощи строительству Рубцовского завода сельскохозяйственного машиностроения". В целях быстрейшего проведения подготовки к выпуску тракторных плугов СНК СССР обязывал наркоматы чермета, тяжмаша, станкостроя, стройматериалов обеспечить материалами, оборудованием и другими изделиями строящееся предприятие. Нарком минометного вооружения довел заводу задание на производство сельхозмашин на I квартал 1945 года. Этими документами была определена специализация завода "Алтайсельмаш" как производителя тракторных и конных плугов, культиваторов, лущильников и запасных частей к ним. Однако готовность завода к производству мирной продукции по сути дела была нулевой. Даже на 1 января 1946 года еще не было закончено строительство заготовительного, кузнечно-прессового, механосборочного и инструментального цехов, а к строительству малярно-упаковочного, ремонтно-механического, цеха формовочных земель и ряда складских помещений не приступали.

Начатый ранее литейный, как один из важнейших объектов, в июне 1945 года приступил к производству стального литья. К этому времени здесь были смонтированы две конверторные установки, воздуходувка и две вагранки.

На литейный цех работали все без исключения службы и отделы завода. Собственными силами заводчане проектировали, изготавливали, монтировали и запускали важнейшие и ответственные агрегаты, позволяющие спешно запустить первую очередь цеха, ибо это было связано с началом производства серого чугуна, из которого отливались корпуса мин. Это позволяло не только нарастить их производство, но и повысить качество отливок. Стальное литье решало проблему заготовок, огромная номенклатура которых шла на производство плугов. Большая группа специалистов и рабочих была представлена к различным видам поощрения: премии, подарки и, более того, по указанию директора завода В. И. Рыбина ОРС выдал из фондов пригородного хозяйства по одному килограмму сливочного масла каждому из 35 наиболее отличившихся работников завода без вырезки карточек.

Технологическая документация и инструментальная подготовка для плуга 5К-35 были в основном завершены к 1945 году. Но в недостроенных и незадействованных цехах и в отсутствии нужных профилей металла завод не только не мог начать производство, но и не нашел возможности испытать оснастку. Так, на 1 января 1945 года из 591 единицы оснастки было опробировано 199. И только в марте 1945 года, когда на завод поступили первые вагоны полосы 70x30 для рам и круг 60 для осей, завод приступил к апробации и выпуску первой партии пятикорпусных тракторных плугов. Для этого специалистами завода была подготовлена необходимая технология, рассчитанная на производство действующих цехов. Так, например, узлы корпуса, предплужника и режущего диска были размещены на площадях отвалолемешного цеха; узлы прицепа, автомата полевого и бороздового механизма и узлы осей - в механическом цехе № 2; узлы колес - в котельно-сварочной мастерской главного механика.

Однако долгое время на завод не поступали 16 профилей металла, не было кварцевых песков и других материалов, необходимых для работы литейного цеха. Не было специалистов по выпуску стального литья. Конструкторы и технологи в спешном порядке проводили замены. Завод вынужден был организовывать производство части стальных заготовок на площадях стальцеха Алтайского тракторного. Все эти манипуляции обходились "Алтайсельмашу" в копеечку. Однако эти меры позволили провести апробацию 300 единиц оснастки и выпустить в марте 1945 года первую опытную партию 105 тракторных плугов. Литейный же цех пока оставался объектом особых забот. Здесь, в отличие от литейки на берегу Алея, стало больше света и кислорода, но условия труда, особенно на плавках, оставались тяжелыми: отсутствовали подъемные средства передачи жидкого чугуна от вагранки к конверторам, а также для подъема и смены реборд, не было материалов и средств для футеровки конверторов. Отсутствовали и кадры сталеваров. И все это ложилось на плечи цеховиков, заводчан. Был смонтирован пятитонный мостовой кран с временным электроприводом, изготовлены специальные ковши емкостью в одну тонну, пущена в эксплуатацию компрессорная для сжатого воздуха, восстановлены и пущены пневматические формовочные машины, изготовлено пять пневматических трамбовок, реставрировано четыре пневматических молотка. Подготовлены два сталевара и 30 формовщиков. Спроектировано и начато изготовление металлических печей для термообработки стального литья. А сколько еще предстояло спроектировать и изготовить! Рассчитывать на помощь извне не приходилось. Стояли лишь остовы многих цехов: кузнечно-прессового, механосборочного, заготовительного. В этих цехах не было полов, отопления, были открыты все проемы, много других недоделок. И все это уходило в зиму в таком состоянии. Отсутствие малярно-упаковочного цеха вынудило организовать окраску и упаковку плугов под открытым небом. Таким образом, производство тракторных плугов было сопряжено с большими отвлечениями сил и средств на выполнение строительно-монтажных работ своими силами.

А тем временем... "В субботу, 10 марта 1945 года, - читаем мы хронику тех далеких дней, - коллектив строителей "Алтайсельмаша" отмечал славную победу - за самоотверженную работу, за высокие производственные показатели коллективу строителей вручили переходящее Красное Знамя ЦК ВКП(б)". Этот "славный коллектив строителей" занял первое место во Всесоюзном социалистическом соревновании. Какие же подарки преподнесли строители, не дотянувшие до Красного Знамени ЦК ВКП(б), своим заказчикам? У этих хоть стены есть, а там, надо полагать, одни фундаменты сдаются под монтаж. Как это все знакомо советскому человеку. Первый секретарь горкома Митюшкин говорил перед собравшимися победителями: "Ваш коллектив удостоен большой почетной награды... Вы неплохо поработали в 1944 и начале 1945 года... Ничего нет благороднее, как выполнять свой долг перед Родиной... Надо, чтобы в марте строители выполнили квартальный план и удержали за собой переходящее Красное Знамя ЦК ВКП(б)". Принимая знамя, начальник стройки Поспелов заверяет, что они его не выпустят из рук: "Под сенью этого знамени коллектив строителей мобилизует себя на выполнение важных задач в деле строительства жилой площади и промобъектов..."

По промобъектам, нам кажется, ясно - было за что давать! Что же касается жилищного строительства, то там дела обстояли того хуже. Читаем в отчете завода за 1945 год. "С момента начала строительства завода самым узким местом является жилбыткультстроительство. На протяжении четырех лет планы по жилищному строительству выполнялись в среднем на 20-30 процентов в год, а к строительству столовой, бани, детских учреждений даже не приступали". Однако после триумфальной победы 1945 года, увенчанной Красным знаменем ЦК ВКП(б), строители тут же приступили к реализации программы первой очереди строительства завода. И, как ни странно, также успешно завершили ее к исходу 1948 года, о чем не преминули доложить лично Вождю народов.

В рапорте, подписанном начальником Управления-211 министерства строительства военных и военно-морских предприятий Британчуком, директором завода Гацуляк, главным инженером Каганэ, первым секретарем рубцовского горкома Жиляновым (Митюшкин уже поднялся к этому времени на ступеньку выше - стал секретарем крайкома партии), секретарем парткома Корякиным и председателем профкома Гигановым, мы читаем: "Докладываем Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, что строители Управления-211 и специализированные организации министерства военных и военно-морских предприятий... завершили строительство первой очереди завода... На заводе построены и введены в эксплуатацию заготовительный, кузнечно-прессовый, отвалолемешный, сталелитейный, механический, механосборочный, малярно-упаковочный, инструментальный цехи и другие объекты со всеми коммуникациями. Выполнив в октябре сего года годовой план строительства, строители обещают Вам, товарищ Сталин, уже в текущем году начать промышленные объекты строительства второй очереди завода... Заверяем Вас, наш дорогой вождь и учитель, что мы отдадим все свои силы, знания и опыт для полного окончания строительства завода..." Сталин не замедлил ответить на столь, пылкие заверения: он выражает уверенность в том, что они также успешно выполнят свои обязательства, и пожелал им новых успехов.

Все, конечно, хорошо: руководители от имени рабочих клянутся вождю, вождь желает дальнейших успехов. И что же? Читаем отчет завода за 1949 год. "К числу основных причин возникновения брака следует отнести: ... продолжение незаконченного строительства цехов завода литейного, заготовительного, метизного, малярно-упаковочного, отвалолемешного, кузнечно-прессового и ряда складов, что приводит к захламленности рабочих участков"…